Неточные совпадения
Эти мысли вызывали у Самгина все более жуткое
сознание бессилия государственной власти и тягостное ощущение
личной беззащитности.
Всегда было слабо у русских
сознание личных прав и не развита была самодеятельность классов и групп.
Из этого безвыходного круга есть только один выход: раскрытие внутри самой России, в ее духовной глубине мужественного,
личного, оформляющего начала, овладение собственной национальной стихией, имманентное пробуждение мужественного, светоносного
сознания.
Этот дух, совсем не противоположный правде демократических программ, прежде всего требует
личного и общественного перевоспитания, внутренней работы воли и
сознания, он ставит судьбу общественности в зависимость от внутренней жизни человеческой личности, нации, человечества, космоса.
Русское
сознание имеет исключительную склонность морализировать над историей, т. е. применять к истории моральные категории, взятые из
личной жизни.
Только новое
сознание в христианстве, только понимание его как религии не только
личного, но и социального и космического преображения, т. е. усиление в христианском
сознании мессианства и пророчества, может привести к разрешению мучительной проблемы отношений человека и общества.
Я довольно нагляделся, как страшное
сознание крепостного состояния убивает, отравляет существование дворовых, как оно гнетет, одуряет их душу. Мужики, особенно оброчные, меньше чувствуют
личную неволю, они как-то умеют не верить своему полному рабству. Но тут, сидя на грязном залавке передней с утра до ночи или стоя с тарелкой за столом, — нет места сомнению.
Я был так вполне покоен, так уверен в нашей полной, глубокой любви, что и не говорил об этом, это было великое подразумеваемое всей жизни нашей; покойное
сознание, беспредельная уверенность, исключающая сомнение, даже неуверенность в себе — составляли основную стихию моего
личного счастья.
И не одна беспомощность — это бы куда ни шло! — но и
сознание полнейшей
личной бесполезности.
Внутренние их устои не колебались анализом, и честные люди того времени не знали глубокого душевного разлада, вытекающего из
сознания личной ответственности за «весь порядок вещей»…
Я ходил взад и вперед по улице, порой останавливаясь и подняв глаза кверху, молился, стараясь горячим
сознанием «
личного обращения» к богу пробить мутный полог оттепельного зимнего неба.
Личное самосознание и есть христианское самосознание, есть
сознание единственности и неповторяемости своей личности в неразрывной связи с единственностью и неповторяемостью Христа.
Казалось, слишком острое и эгоистическое
сознание личного горя, вносившее в душу пассивность и угнетавшее врожденную энергию, теперь дрогнуло и уступило место чему-то другому.
Наняли для Генечки скромную квартиру (всего две комнаты), чистенько убрали, назначили на первое время небольшое пособие, справили новоселье, и затем молодой Люберцев начал новую жизнь под
личною ответственностью, но с
сознанием, что отцовский глаз зорко следит за ним и что, на случай нужды, ему всегда будет оказана помощь и дан добрый совет.
Прерогативы власти — это такого рода вещь, которая почти недоступна вполне строгому определению. Здесь настоящее гнездилище чисто
личных воззрений и оценок, так что ежели взять два крайних полюса этих воззрений, то между ними найдется очень мало общего. Все тут неясно и смутно: и пределы, и степень, и содержание. Одно только прямо бросается в глаза — это власть для власти, и, само собой разумеется, только одна эта цель и преследуется с полным
сознанием.
В ряду этих разоблачений особенно яркую роль играет
сознание, что у него, скитальца, ни дома, ни на чужбине, словом сказать, нигде в целом мире нет ни
личного, ни общественного дела.
По-моему, они — органы, долженствующие передавать нашему физическому и душевному
сознанию впечатления, которые мы получаем из мира внешнего и из мира
личного, но сами они ни болеть, ни иметь каких-либо болезненных припадков не могут; доказать это я могу тем, что хотя в молодые годы нервы у меня были гораздо чувствительнее, — я тогда живее радовался, сильнее огорчался, — но между тем они мне не передавали телесных страданий.
Сущность общественного жизнепонимания состоит в перенесении смысла своей
личной жизни в жизнь совокупности личностей: племени, семьи, рода, государства. Перенесение это совершалось и совершается легко и естественно в первых своих формах, в перенесении смысла жизни из своей личности в племя, семью. Перенесение же в род или народ уже труднее и требует особенного воспитания для этого; перенесение же
сознания в государство уже составляет предел такого перенесения.
Противоречия
сознания и вследствие этого бедственность жизни дошли до последней степени, дальше которой идти некуда. Жизнь, построенная на началах насилия, дошла до отрицания тех самых основ, во имя которых она была учреждена. Устройство общества на началах насилия, имевшее целью обеспечение блага
личного, семейного и общественного, привело людей к полному отрицанию и уничтожению этих благ.
Люди эти проповедуют, что улучшение жизни, приведение действительности в согласие с
сознанием произойдет не вследствие
личных усилий отдельных людей, а само собой, вследствие известного, кем-то произведенного насильственного переустройства общества.
Жилета с светлыми пуговицами, этого знака отличия, которым спешит обзавестись всякий фабричный, как только проникается
сознанием личного превосходства своего над пахарем и лапотником, — жилета, которым так справедливо гордился и дорожил Захар, — жилета не было!..
Яков понимал, что всё это говорится Мироном для того, чтоб убедить слушателей и себя в своём праве на место в Государственной думе, а всё-таки гневные речи брата оставляли у Якова осадок страха, усиливая
сознание его
личной беззащитности среди сотен рабочих.
Это был местный уроженец из казаков, человек средних лет, отличный служака, превосходно знавший местные условия. Из
личных его особенностей мы знали его слабость к выпивке — из слободы его иногда увозили, уложив в повозку почти без
сознания, — и к книжным словам, которые он коллекционировал с жадностью любителя и вставлял, не всегда кстати, в свою речь. Человек он, впрочем, был в общем добрый, и все его любили. С нами он был не в близких, но все же в хороших отношениях.
Самое печальное [и гибельное] искажение мысли простолюдина состоит в том, что он теряет ясное
сознание [своих человеческих прав,] своей
личной самобытности и непринадлежности никому другому.
Таким образом, признавая в человеке [одну только] способность к развитию и [одну только] наклонность к деятельности (какого бы то ни было рода) и отдыху, мы из этого одного прямо можем вывести — с одной, стороны, естественное требование человека, чтоб его никто не стеснял, чтоб предоставили ему пользоваться его
личными; [неотъемлемыми] средствами и безмездными [, никому не принадлежащими,] благами природы, а с другой стороны — столь же естественное
сознание, что и ему не нужно посягать на права других и вредить чужой деятельности.
Да, выход в другом. Этот единственный выход — в
сознании, что мы — лишь небольшая часть одного громадного, неразъединимого целого, что исключительно лишь в судьбе и успехах этого целого мы можем видеть и свою
личную судьбу и успех.
Разум показывает необходимость перенести
сознание жизни из
личной жизни в растушую жизнь духовную.
Против более чем двухтысячной толпы, расточительно-щедрой в своем деспотически-злобном опьянении на всяческую хулу, оскорбление и насилие, стоял один человек, не защищенный ничем, кроме своего
личного убеждения, кроме непоколебимого, глубокого
сознания долга, права и чести.
Потому-то «чистая» философия, притязающая на решающий голос и в вопросах религиозного
сознания, столь естественно приходит к отрицанию ипостасности Божества, видя в ней лишь недозволительный антропоморфизм или психологизм (наиболее воинствующими здесь являются представители «философии бессознательного» — Гартман и Древе [Вот какими аргументами возражает Древе против
личного характера Божества: «Индивидом дух называется в· конечной своей ограниченности и определимости материальным организмом…
Личный характер бытия, свою ипостасность, мы даже гипотетически не можем удалить из живого
сознания (и в этом заключается лучшее опровержение «метафизики бессознательного», которая ипостасности хочет противопоставить ее же собственную глубину и основу).
Таким образом устраняется кажущееся противоречие между
личным характером религиозного опыта, устраняющим извне принудительно данную догматику (ибо догматика не геометрия), и объективной системой догматов, в которой выражается сверхличное (и как будто безличное), кафолическое,
сознание церкви.
Таким образом, все высшие карательные меры не дают преступнику вечного успокоения в могиле, именно того, что могло бы мирить мое чувство со смертною казнью, а с другой стороны, пожизненность,
сознание, что надежда на лучшее невозможна, что во мне гражданин умер навеки и что никакие мои
личные усилия не воскресят его во мне, позволяют думать, что смертная казнь в Европе и у нас не отменена, а только облечена в другую, менее отвратительную для человеческого чувства форму.
Разделение
личных и социальных актов есть абстракция, и абстракция эта в христианском
сознании служила оправданием несправедливого и глубоко антихристианского социального строя.
Но в самой стихии революции
личное суждение и
личная совесть всегда ослаблены и заменены коллективным
сознанием и коллективной совестью.
Древний человек ощущал первородный грех в грехе родовом, и в нем не пробуждалось еще
сознание греха
личного, отличного от греха первородного.
Только в книге Иова пробуждается
сознание личной судьбы и ее трагизма.
Тут
личное нравственное
сознание еще не пробудилось, тут все нравственные оценки и акты носят неличный, родовой, полковой, сословный характер, и все достоинство этих оценок и актов определяется степенью их безличности.
И в мире всегда происходит столкновение и борьба социального нравственного
сознания и
личного нравственного
сознания.
Это есть прежде всего
сознание не
личной чести, а чести родовой, сословной, чести полка, армии, дворянства, готовность во имя этой чести забыть себя и отдать свою жизнь.
Жизнь человеческая начинается только с проявления разумного
сознания, — того самого, которое открывает человеку одновременно и свою жизнь, и в настоящем и в прошедшем, и жизнь других личностей, и всё, неизбежно вытекающее из отношений этих личностей, страдания и смерть, — то самое, что производит в нем отрицание блага
личной жизни и противоречие, которое, ему кажется, останавливает его жизнь.
Обнаружение истинной жизни состоит в том, что животная личность влечет человека к своему благу, разумное же
сознание показывает ему невозможность
личного блага и указывает какое-то другое благо.
Человек вглядывается в это, в отдалении указываемое ему, благо и не в силах видеть его, сначала не верит этому благу и возвращается назад к
личному благу; но разумное
сознание, которое указывает так неопределенно свое благо, так несомненно и убедительно показывает невозможность
личного блага, что человек опять отказывается от
личного блага и опять вглядывается в это новое, указываемое ему благо.
Разумное благо не видно, но
личное благо так несомненно уничтожено, что продолжать
личное существование невозможно, и в человеке начинает устанавливаться новое отношение его животного к разумному
сознанию.
Забыть и стереть с
сознания человечества то, что оно вынесло из своей жизни многих тысячелетий — уяснение тщеты, бессмысленности и бедственности
личной жизни — невозможно.
Попытки восстановления допотопного дикого взгляда на жизнь, как на
личное существование, которыми занята так называемая наука нашего европейского мира, только очевиднее показывают рост разумного
сознания человечества, показывают до очевидности, как выросло уже человечество из своего детского платья.
А так как положение в мире всех людей одинаково, и потому одинаково для всякого человека противоречие его стремления к своему
личному благу и
сознания невозможности его, то одинаковы, по существу, и все определения истинного блага и потому истинной жизни, открытые людям величайшими умами человечества.
Такому человеку кажется, что отрицание разумным
сознанием блага
личного существования и требование другого блага есть нечто болезненное и неестественное.
Человек, в котором проснулось разумное
сознание, но который вместе с тем понимает свою жизнь только как
личную, находится в том же мучительном состоянии, в котором находилось бы животное, которое, признав своей жизнью движение вещества, не признавало бы своего закона личности, а только видело бы свою жизнь в подчинении себя законам вещества, которые совершаются и без его усилия.
Утоляет это страдание только
сознание и деятельность истинной жизни, уничтожающие несоразмерность
личной жизни с целью, сознаваемой человеком.
Но для человека, как разумного существа, отрицание возможности
личного блага и жизни есть неизбежное последствие условий
личной жизни и свойства разумного
сознания, соединенного с нею.